На опушке горячего Вьетнамского леса стояла не менее горячая осень 1966-го года. Посреди опушки на корточках сидел полураздетый вьетнамский партизан в красных трусах с вышитыми серпом и молотом на левой ягодице. Партизан жевал соломинку, чистил новенький АК-47 и улыбался чему-то своему, партизанскому... Партизанская деревня вокруг улыбчивого партизана жила своей особенной, непонятной зажратому капиталисту, жизнью, которую впоследствии воспели национальные певцы. Где-то вдалеке, высоко в небе пели птицы и реактивные двигатели белоснежных Фантомов, которые местные жители по началу тоже считали большими птицами. Внезапно в самом центре деревни что-то глухо ухнуло и уже через несколько секунд горячий вьетнамский ветер уносил куда-то вдаль пепел, только что чистивший свой новенький АК-47. Где-то в облочном облаке в кабине Фантома улыбнулся америнский лётчик:"Красиво легло! Слышь, Бил?! Гектар леса- как и ни бывало!"- похвастался он штурману. Штурман криво кивнул и опять уткнулся в приборы...

Прошла неделя. На почерневшую опушку сожженного леса вышли десять человек в форме армии США. "Слышь, сержант! Тут, говорят, ещё неделю назад стоял лагерь ускоглазых. Авиация поработала.."- проговорил молодой плотно сбитый, слегка сутулый лейтинант.

"Ты и сам-то не особо круглоглазый"- мысленно пошутил здоровяк-блондин сержант. Вслух же он проворчал:"Да.. всегда бы авиация так работала.. не гибли бы наши ребята.."

"Гибнуть за свою страну- наша работа!"- отчеканил лейтинант. Он вспомнил, что эти слова говаривал его отец- бывший филиппинский, а в последствие американский солдат.

"Иди ты к такой-то матери!"- подумал сержант, но вслух только фыркнул и начал сосредоточенно ковырять землю стволом видавшего виды М16.